Уже на следующий день сотни миллионов не вышли на работу. А через день остановились поезда, перестали летать самолеты. Вскоре прекратились трансляции. По всему миру начались техногенные катастрофы. Слово «беспорядки» было слишком мягким определением для всего этого. Народ вышел на улицы в поисках помощи и поддержки, не находя ни того ни другого. Полиция и армия, тоже изрядно поредевшие, пытались сдержать бунтующие толпы, но что они могли сделать в этом обезумевшем мире… Люди с исковерканными отчаянием лицами выбегали из своих домов, сталкиваясь друг с другом, вознося к небесам проклятия и молитвы, но боги, предусмотрительно устраненные моим «Откровением», не слышали их. Пытаясь дать выход своему гневу, толпы начали поджигать машины и крушить магазины, осаждали государственные учреждения, громили локальные офисы «Транс-Реалити».

Саул, похоже, инсценировал собственную смерть. Я нашел новости о крушении его цеппелина, которой не поверил. Я уверен – он прятался где-то в пещерах суфийского братства. Всего лишь за неделю после запуска Трансферизма мир практически полностью погрузился в анархию.

Это лишь вопрос времени, когда меня найдут. И тогда для меня все будет наконец-то кончено. Удары в дверь и крики с улицы не пугают меня. Игнорируя опасность, я сижу на забаррикадированной крыше нашего дома и перечитываю дневник Катрин. Столько боли и сомнений. Бедная, страдающая, добрая душа. Она пыталась спасти все человечество, хотя могла получить его в вечное рабство, разделив власть с отцом. Это все моя вина! Зараженный одержимостью Саула, я заигрался в бога.

«…Любимый, теперь я знаю, мы не сможем быть вместе. Слишком многое стоит между нами – отец, корпорация, тысячи смертей. Это знание делает меня свободной, хотя и не избавляет от любви к тебе… Я люблю тебя, Золтан!» – завершался дневник.

Как я хотел бы все отменить. Избежать всех ошибок, избежать маниакального ослепления и не поддаться убийственному соблазну. Чтобы не было всех тех, кто пострадал от меня. Отменить хотя бы один день. День своего рождения!

Одиночество и горе, которое я испытал от этой мысли, заставило меня застонать от боли. Какое знакомое чувство! Где, когда я уже испытал его?

И ответ пришел. Тихуана. Пятнадцать лет назад – я стоял, потрясенный бесстрастным голосом в телефоне, который сообщил мне, что мои родители и моя любимая девушка одновременно погибли в автокатастрофе.

Что же было потом?

Будто забрезжила и стала видимой завеса, закрывающая от меня осознание, провал в памяти начал заполняться… и я вспомнил. В тот день, еле передвигая ноги, заливаясь слезами и трясясь от слабости, я добрался до ближайшей автоцеркви. Прямо там, в Тихуане.

Воспоминания ринулись в мой мозг как в прорванную плотину… Трансферизм тогда уже был обыденным явлением жизни. О нем кричали рекламные ролики на каждом углу, в него погружались сотни миллионов людей по всему миру. Модная, всемогущая технорелигия, заменившая все, чем тешило себя человечество десятки тысяч лет. Я не торопился в него погружаться, предпочитая легкие наркотики и компанию друзей.

В тот день, в Тихуане, боль была слишком сильна. В тот день, в Тихуане, я решил прожить жизнь по-другому. Прожить такую жизнь, в которой я не был скучноватым студентом. В которой я не был посредственностью. В которой меня бы любили и мне бы поклонялись. В которой не было бы этой страшной боли от утраты.

«Золтан!» – произнес я тогда мантру-пароль, запуская алгоритм персональной реальности. Выдуманное имя для себя-идеального. Золтан, который будет жить в городе моего детства, Сингапуре. Которому, по моим персональным запросам, должен был покориться весь мир. В которого должна была влюбиться самая красивая девушка на свете – Катрин, – погибшая в проклятом реальном мире. И возрожденная мной в… МОЕЙ ПЕРСОНАЛЬНОЙ РЕАЛЬНОСТИ.

Я люблю тебя, Катрин. И я знаю, что делать.

Топот на лестнице заставляет меня опомниться и вскочить на ноги. Алгоритм не сдастся, бог знает какие сюрпризы он мне уготовил. Но я сильнее его. Теперь сильнее.

Я выскакиваю на крышу дома. Что бы я сейчас хотел? Что бы спасли меня? Ну же, Золтан, призови ворона в этот кошмар!

Рокот вертолетного мотора отвечает на мою «молитву». Над домом зависает небольшой черный вертолет, из которого мне машут рукой. Присматриваюсь, щуря глаза в свете вертолетного прожектора. Черт меня возьми, если это не Игги Бьольверк собственной персоной! Отхожу в сторону, позволив вертолету снизиться и коснуться стойками крыши дома. «Золтан, сюда!» – кричит Игги. За моей спиной с треском распахивается дверь на крышу, в нее лезут разъяренные люди. Игги усмиряет их тремя точными выстрелами, слышатся крики, беснующаяся чернь отступает, бросив на крыше дергающееся тело.

Я спокойно иду по крыше, уверенный, что ничто не может мне помешать. Это моя реальность. И я контролирую ее.

Я запрыгиваю в вертолет, и он взмывает, оставив внизу дом, занимающийся красными языками пламени. Игги треплет меня по плечу своей огромной лапищей и подает наушники.

– Прости, Золтан. Катрин я спасти не смог. Еле сам ноги унес, – слышу я его голос.

Я смотрю на него. Этот человек оказался совсем другим, но я гадаю – я ли его таким сделал, или алгоритм таким образом подыгрывает мне.

– Почему ты, Игги?

– Что?

– Спас меня с крыши. И спрятал от Саула. Это же твои люди поручили меня Линн?

– По разным причинам вообще-то. Линн всегда работала на меня. Мы тебя спрятали, чтобы остановить Трансферизм.

– Но как?

– Помнишь, как мы учили тебя контролю над реальностями? Ты оказался нашим лучшим учеником! Ладно контроль сновидений, но остановить Memnotech не удавалось еще никому! Мы знали, что ты тот, кого мы так долго искали. Поэтому в отчете Саулу я взял и упустил одну важную деталь. Триггер.

– Триггер выхода? Твой ворон Мунин?

– Ага. Старик слишком занят, чтобы вникать в каждую мелочь, а ты был у меня. Вот я его и переиграл.

– А как ты узнал, что я на крыше дома?

– Так же как Мунин узнал, что ты в лесу, – расхохотался Игги. Не думай об этом сейчас, Золтан! Ты до сих пор можешь спасти миллионы людей.

Солнце скоро взойдет над багряной степью – воистину марсианский пейзаж. Кустарники отбрасывают длинные тени. Вдалеке виднеются одинокие буддистские ступы, но главная составляющая здешнего пейзажа – тысячи трейлеров, разбросанных между причудливыми арт-объектами, воздвигнутыми под открытым небом на неделю, пока продолжается фестиваль. Неделю пятьдесят тысяч счастливцев, приехавших сюда со всего мира, делятся с другими своими идеями, искусством, музыкой, энергетикой. Здесь нет денег, никому не важно твое положение в обществе, нет сети и связи, и никому ничего не известно о трагедии, произошедшей за пределами утопичного лагеря. Они еще не в курсе, что тот мир, который они знали, больше не существует. Временная колония охраняется небольшой частной армией, и среди охранников – люди Игги. Именно они растворят в питьевой воде нанопилюли, которые их босс заблаговременно вывез из офиса «Транс-Реалити».